Аристотель о политике для XXI века

Из лекции “Политика и совершенная жизнь: Аристотель для XXI века” Андрея Баумейстера 3 янв. 2019 г.

Наша свобода состоит в том, что мы можем стремиться к высшим целям. Раб зависим. Он никогда не может делать то, что принадлежит именно ему, что-то для себя. Делать что-то ради деятельности. И с этим связано слово «досуг». Ведь досуг – это время, в которое мы делаем ради самой деятельности. Досуг – это главная цель нашей деятельности. Досуг – это тест на свободу. У Аристотеля, то, как я повожу досуг, – это ответ на вопрос: «Кто я?»
Для Аристотеля высшее благо – это цель сама по себе, это деятельность ради самой этой деятельности, это некая самоценность, и главный результат того, что мы это делаем, – это досуг. Если это спроецировать на политику как таковую, он хочет сказать, что высшее благо – это цель политики.
Мы говорим, что счастье – это реализация наших субъективных желаний. К этому приучили нас мыслители 17-18 века. Аристотель говорит: «Нет, счастье – это то, что делает нас наполненными, делает нас самодостаточными. Все стремятся к тому, что они считают счастьем. Но не все понимают, что такое счастье». Он говорит о разных образах жизни. «Большинство, люди весьма грубые, разумеют под счастьем и благом удовольствие. И потому для них желанна жизнь, полная наслаждений. Существует ведь три основных образа жизни. Во-первых, только что упомянутый. Во-вторых, государственный. И в-третьих, созерцательный. И вот большинство сознательно избирают скотский образ жизни, полностью обнаруживают свою низменность, однако находят оправдание в том, что страсти многих могущественных людей похожи на страсти Сарданапала». Аристотель говорит о том, что люди склонны понимать счастье превратно как стремление к удовольствию. В то время как подлинное счастье и благо – жить сообразно лучшей части в нас. Лучшая часть в нас, по Аристотелю, – это рассуждающее начало. Это сознание, или разум, или рассуждение. Логос.
Мы можем выбирать то или иное. У нас есть животное начало, которое роднит нас с животными. Это стремления, страсти. И такие люди часто выбирают удовольствия, личные интересы, эгоистические интересы. Но у нас есть логосное начало, разумное начало. И, по Аристотелю, благо и счастье – это жить сообразно лучшей части нас. Но поскольку мы существа политические, мы это можем реализовать только в пространстве полиса, занимаясь койнонией, усиливая способность мыслить (логос). Наше разумное, осмысленное начало раскрывается только в пространстве полиса, в пространстве общения. Когда мы дополняем друг друга, создаем друг для друга возможности, усиливаем друг друга. Мы создаем возможности, поскольку каждый из нас обладает какими-то талантами, обладает какими-то преимуществами, и задача полиса – эти преимущества открывать и включать в этот общий проект. Только тогда мы можем быть счастливыми (полнота реализации), мы можем вести хорошую жизнь, поскольку мы реализуем логос, вложенный в нас как наша самая главная способность. Политика для того, чтобы раскрыть разумное начало человека. Подчинить наше страстное начало, вожделеющее, желающее этому разумному началу. Поэтому задача элиты политической – строить полис на этих основаниях. Давая возможность через общение, обсуждение проблем, открытие новых задач решать эти вещи. В этот состоит наша практика. Граждане в этом смысле могут практиковать то, что мы называем калакоготия – связь добродетелей и прекрасных поступков. То, что здесь определяется как высшее благо или счастье, – жить сообразно рассуждающему началу и сообразно добродетелям.
Как мы видим, это не авторитарная, не тоталитарная система навязывания чего-либо. Он говорит о рамочных условиях. О том, для чего политика, для чего политическая жизнь, для чего койнония – для того, чтобы наиболее полно раскрылись как сознательные, разумные существа. Те полисы, которые, наоборот, подавляют эти возможности, например, на первый план выдвигают страсти, групповые интересы, они в нас постепенно выключают эти начала, мы деградируем. Поэтому в плохом полисе очень трудно вести благую жизнь. Не потому что нам не хватает удовольствий, удовольствия могут быть в любой государственной системе. То есть, свое маленькое счастье можно получить и в Молдавии за большим забором. Аристотель и говорит, давайте теперь исследуем оптимальные формы государственной системы и покажем их извращенные формы. Что для него извращенная форма политической жизни? Та, которая блокирует у нас добродетели и рассуждающее разумное начало. Потому что в этих системах мы только частично личности, нереализованные индивиды. Где-то они вообще подавляются – при тирании, деспотиях и т.д. А где-то, как в олигархии, они работают для небольшой группы людей, которые правят по цензу экономическому. Что такое олигархия, впервые определил Платон, а не Аристотель, – это когда для занятия политических должностей решающее значение имеет ценз богатства. Чтобы попасть во власть, нужно быть богатым человеком. В таком случает те, кто подчиняется, понимают власть совершенно по-другому.
Система Аристотеля очень гибкая. Он не предлагает конкретного жизненного проекта. Он не говорит о конкретной политической системе. Он не говорит о конкретных моральных ценностях, например, о том, что однополые браки плохо или хорошо, как сейчас. Его логика другая. Его логика в том, что полис может быть различен в конкретном воплощении, в Украине, в Германии, в США, но схема должна быть именно эта: быть счастливым в результате реализации общего блага – жить сообразно рассуждающему началу и добродетели, участвуя в койноние. Эти виды деятельности и являются тем временем, которое занимают люди, – схоле. Поэтому у нас политики в принципе правильно не работают, политик не бизнесмен, политик не актер. Политики – это люди, которые занимаются этой высшей деятельностью ради этой деятельности.
Почему важен гуманитарный блок в системе образования? Он воспитывает граждан, а от граждан требуется уметь поддерживать койнонию. Слушать и оценивать дискуссии. Например, они не могут все стразу принимать участие в дискуссии, но они должны обладать способностью оценивать доводы, аргументы, цифры, проекты, которые им предлагают. Сегодня говорят о том, что это вполне реализуемый проект. Только образование школьное, университетское, уровень СМИ, уровень публичных дискуссий должен быть таким, чтобы эти вещи выходили на первый план, это в силах любой системы. Например, есть сериалы, которые показывают, как судопроизводство происходит. Есть ток-шоу, которое показывает, как дебаты в парламенте происходят. Это возможно делать через социальные сети, через медиа-проекты. Другое дело, что должна быть воля политиков к этому. Не угнетать эти начала, а развивать их в гражданах. И быть готовыми к тому, чтобы койнония была полноценной. Это не требует, чтобы каждый стал академиком, чтобы каждый стал интеллектуалом.
Мы движемся между крайними полюсами. Или мы говорим, что мы манипулируем, и вот эти вещи (разум, добродетели) выключаются, блокируются, но тогда полис начинает болеть, пока не разрушится, койнония некачественная, больная, патологическая. Или мы работаем на то, чтобы через образовательные проекты, через медиа-проекты, через ответственность политиков, которые дискутируют на разных уровнях: по радио, на телевидении, в социальных сетях, – поднимать уровень мышления и добродетелей, создавая здоровый полис и качественную койнонию. Есть эти два пути. Между ними есть градации. Если не говорить о тирании меньшинства, что нам не подходит, и о манипуляциях, тогда нужно говорить об образовании граждан, и тогда Аристотель предлагает нам эту схему. Масштабирование не предполагает высоколобых интеллектуалов в масштабах миллионов. Но разбираться в этих вещах граждане должны.
Говорят, мы не можем принуждать человека делать выбор. Мы не можем в открытом обществе принудить человека быть ответственным гражданином. Мы не можем принудить гражданина интересоваться политикой и участвовать в койноние. Какой выход? Если ты не хочешь принимать решение, если ты не хочешь принимать участие в общественной койноние, тогда тебе не будут предоставлены гражданские права. Это логично. Ты считаешь: «Я политикой не интересуюсь! Мне это неинтересно, я вообще не хочу оценивать речь политиков». Но когда будут выборы, этот человек идет и голосует. Где логика? Если ты считаешь, что тебя не интересует то, что происходит в украинской политике, если ты никак себя не хочешь проявить на муниципальных, общегосударственных уровнях, если ты говоришь: «Не надо меня перегружать ответственностью, что я гражданин, что у меня есть обязанности», – хорошо. Тебя никто не перегружает, но тебе не дают голос. И в таком случае ты сам это выбираешь. Потом ты краснеешь, мучаешься и до следующих выборов пересматриваешь свою позицию. Но должно быть все открыто, все честно. Если ты не считаешь, что ты активный гражданин, почему ты должен иметь тогда право голоса? Если у тебя есть право голоса, тогда, будь добр, проходи эту практику обучения быть гражданином. И я думаю, что политики в ближайшем будущем должны пойти на такие шаги, потому что плодить все больше индивидов в обществе, которые абсолютно не понимают, что происходит, которыми манипулируют, которые не активны, не интересуются ничем, а потом идут и выбирают, – во это я считаю более, скажем, патологичным, чем отбор у них гражданских прав.
Трамп – это Иоанн Креститель будущей великой политики. Великий предтеча, который нанес первый важный удар истеблишменту, который уже существовал ради себя самого, забыл, ради чего политика, считал, что все распределено и в принципе это театр теней, театр кукол. И он показал, что он может с минимальными финансовыми затратами, общаясь с гражданами только через социальные сети. Ведь фактически что он сделал? Он возвращает Америке вес политический и экономический, он отвечает за свои слова. Эксперты правильно говорят, что демократы в основном болтали, но ничего не делали. Что Обама только красную линию постоянно переходил. Они обеспокоенность всеми выражали – все большую, большую и большую. Этот человек делает поступки. И, возможно, это цепная реакция, которая идет и по Европе также. То, что боятся, говорят, что это чуждо, резкие движения, мне кажется, что это оздоровительный момент, когда граждане выбирают тех, кто озвучивает их интересы. Граждане делают ставку на тех, кто их боль, их надежды, их мысли пытается выразить в публичном пространстве. Если эти представители истеблишмента говорят: «Все хорошо, все отлично, дружите, политика включения, инклюзивность, велкам политик, пожалуйста», – граждане начинают возмущаться. От движений антиэмигрантских в Германии до «желтых жилетов» сейчас во Франции, от Польши, Венгрии до многих других стран, скандинавские страны. Сейчас вот страшные вещи происходят. Они там предлагают на острове поселить мигрантов, изолировать. Это попытка выйти из этой ситуации. Но для этого нужно, чтобы в политику вернулась койнония – готовность граждан принимать участие в этом обсуждении, это неминуемо. Гражданином становятся. Гражданин не рождается биологически. Гражданин – это не биологическая единица. Гражданин – это тот, кем нужно становиться. Политики должны думать, чтобы не забирать гражданские права, но делать какие-то промежуточные вещи. В странах Балтии для гражданства потребовали знание языка, например. Чтобы стать гражданином США, экзамен сдают. Задача: кайнония и образование. Без него политика не будет существовать в ближайшем будущем. Она сейчас уже несостоятельна. И это есть схема главная Аристотеля. У него хороший полис, где добродетель гражданина и добродетель индивида тождественны. А там, где они расходятся, – плохой полис. Это значит, что мы можем быть моральны в семье, но идя в бизнес и в политику, мы должны постоянно себе изменять, ломать полностью весь моральный мир внутренний, полностью извращать свой внутренний мир. Аристотель говорит, что хороший полис – это где человек может быть добродетельным на всех уровнях: на уровне семьи, и на уровне президентов, министров, на уровне власти. Если расходятся эти добродетели, значит, патология.