Геннадий Фисун: “Единственно чего пока еще не отстрелили европейские психологи – это того, что встреча Сына с Отцом в доме его – это фундаментальное заблуждение по формальному признаку. “кто кого встретил”? Сын, встречая Отца в доме его почти всеми культовыми психоаналитиками реконструируется правильно – это метафора восхождения психики от цельной глупости к дифференцированной зрелости. Это еще и указатель на метафору времени, его развертки и свертки в течении отдельной жизни психики. Нет психики – нет времени)Нюанс того , что “ребенок” пока странствовал в “злом и жестоком ” мире изрядно постарел и осунулся, а Отец, восседавший на троне в Доме Его – никуда не двигался и ничего особо не предпринимал, был упущен. К тому же Талмудисты, намеренно трактовали для масс этот параграф в прямом смысле. Нарушить власть патриархов было не позволительно. Те кто уходил от диктатуры саддукеев в восточные пустыни Согдианы, Кушана и Тохаристана писали на уйгурско-греческом суржике : “Отец молод – Дети стары (Лотосовая Сутра)” – это так же до сих пор не понято ни китаезами ни японистами. Им не хватает как всегда фантазии): не хватает запаса синтаксиса. От того ли буддийская Дхарма выродилась в йога-тренировки или тоталитарные секты пустой обрядовости…Поэтому всьо выглядит очень спутанно – все по Гейзенбергу: Отец молод, Ребенок стар. Именно так все выглядит, когда психика встречает самою себя.А что мать воспрошают читающие? а мать – это и есть ДОМ, она уже родилась вечной, старой-молодой. Категория вневремени, поскольку психика женщины глубоко и бесповоротно сосредоточена на дейстыительности..Европейских художников так испугала эта композиция образов, что “прямой и однозначный” ум их рисовал “прямопропорциональное” отражение сюжета, архетипы изображались “буквально”, а стоило бы намалевать НАОБОРОТ. Старый Сын у Ног Молодого Отца”.
“Мы всю жизнь только и делаем, что ищем путей вернуться в дом своего детства” (старинная уличная французская песня). В своих снах я взлетаю (в прямом смысле), когда мне становится невыносимо страшно от надвигающейся на меня опасности (это всегда какая-то небольшая группа озверевших людей, охотящихся на меня). Я делаю большое усилие, чтобы подпрыгнуть и зависнуть над землей, а потом изо всех сил бегу по небу все выше и выше, путаясь в проводах, отдыхая на ветках деревьей. И в конце концов, я всегда оказываюся в доме моего деда – я влетаю в открытое окно. И там все, как всегда: теплый свет, кобальтовые чашки – и мой молодой прекрасный дед, надежный, мудрый, добрый, ироничный, радостный. А я – я старая, сегодняшняя. А дед – да, вечно молодой. Это не дом моих мамы и папы, но дом моего деда. Наверное, потому что, когда я родилась, мама с папой были студентами 3 курса мединститута, я всегда воспринимала их если не младшими меня, то, по крайней мере, ровесниками. Мои мама и папа старятся вместе со мной, когда дед всегда неизменно молод. В своих снах я недолго гощу у деда – всего миг, потому что в этот миг я понимаю, что это сон и я уже практически проснулась.
Но нет, я не совсем правдива, когда говорю, что мои мама и папа – только люди, что старятся вместе со мною. Не только. Они, кроме того, идеальные молодые блестящие люди, которыми я восхищаюсь, с которых беру пример.
Коментарів немає